Автор: Я
Пейринг: СС/ГП. НЕ СЛЭШ
Я опоздал
Ты никогда не боялся смерти. Неудивительно. Ты так часто смотрел ей в глаза. Мальчик, ты не боялся умереть. Но ты хотел жить. Ты твердо знал, что хочешь жить. Я видел это. В твоих глазах. В ее глазах. Жизнь, которую она отдала во имя тебя – светилась в твоих глазах. Ах, мальчик. Сын врага моего. Ты ненавидел меня. Ненавидел, как и твой отец. Я сам провоцировал тебя на это. Не обижайся на меня. Так было нужно. Чтобы выжить. Тебе и мне. Я не хотел жить. Но должен был. И ты должен был жить. И ты этого хотел. И я хотел, чтобы ты жил. Чтобы смеялся, чтобы окончил школу и стал самым лучшим из авроров. Чтобы ты был счастлив. Я любил тебя как сына. Я искренне жалел тебя. Сирота. Какое глупое и в то же время трагичное слово. Но что я мог сделать? Я пытался помочь, но ты сам знаешь, что я не умею приободрять. Мальчик. Ты не знал, как нервничали все, когда ты пропал. Как боялся я. И как тяжело мне было не подавать вида. И каково было моему несчастному сердцу узнать, что тебя схватили. А черная метка болью приказывала мне не подавать вида. Но я так хотел надеяться на лучшее. И тогда я побежал. Я забыл обо всем. Об ордене, о себе, о том, что должен выжить. Мне хотелось, чтобы ты жил. Чтобы ты понял – жестокому профессору тоже больно. Мне хотелось, чтобы все это кончилось. Неважно как. Двух вещей мне хотелось. Тишины и твоей жизни. И я бежал.
И я опоздал. Последнее, что я запомнил – твои глаза. Ты узнал меня. И, встретившись с тобою взглядом, я прочел мольбу. «Спаси». И взгляд этот остановил для меня время. «Спаси». Но что я мог?
Я не узнавал тебя. Не хотел узнавать. Красивое лицо в ссадинах, обрывки мантии на твоем теле, покрытом порезами. И слезы. Слезы боли. Но глаза… глаза твои горели желанием жить. Твоими глазами смотрела на Волдеморта твоя мать. А сквозь этот жесткий взгляд читалась молитва. «Спаси». И я побежал. Движимый немыслимой силой. Я так хотел увидеть тебя живым. Но я опоздал. На долю секунды. На мгновение. Роковое мгновение. Я подбежал к тебе, когда зеленый луч уже вонзился в сердце твое. И я замер. И почувствовал как под маской по щекам катятся слезы. Но грудь твоя вдруг вспыхнула и осветила темный подвал. И чудесный свет разлился по залу. И пал Волдеморт. И пали его приспешники. На месте, где была толпа людей – сейчас была тьма трупов. Погибли все. Кроме меня. Меня, меньше всего хотевшего жить. Но в душе загорелась надежда. Которая тут же умерла. Осветив мир дарованной жизнью, сердце твое остановилось. И ты повис на веревках. Я разрезал эти чертовы путы и прижал тебя к груди. Сорвал маску и заплакал. Я думал, что разучился плакать. Но слезы, если они нужны, вспомнят дорогу. Я опоздал. И как в бреду я умолял простить меня. А потом вдруг стало тихо. Мягкая тишина забрала меня в свои огромные руки. А проснулся я в больнице. Дамблдор сказал, что я выжил, потому что был единственный чистый душой. А мне было безразлично. Ты умер. Мальчик. И я не услышу твоего смеха. И твои живые глаза закрылись навсегда. Мой милый мальчик. Прости меня. Мальчик-который-жил…
Хохма в том, что я сначала сделала рисунок, а уже потом минут за 20 написала к нему фик. По-моему неплохо.